Второго шанса не будет - Страница 221

221

— Так это там царя расстреляли? — подал голос, сидевший за рулем Варяг.

Дитрих услышал его и ответил:

— Нет. Его и семью грохнули в Ипатьевском доме. Но дом этот еще по приказу Ельцина снесли. Это в самом городе. Черновики такие места вообще любят. Устраивают там какие-то шабаши и оргии.

— А враги у них вообще тут есть, которые хоть как-то противостоят? — задал следующий вопрос Людоед.

— Есть всякие группировки. Небольшие, сравнительно с черновиками. Посему и угрозы серьезной не представляют. Никто из них в союзе с этими выродками не состоит. Но и между собой враждуют. Ну, сам посуди. Есть казаки-монархисты…

— Как?

— Монархисты. Ну, царя почитают. Все мечтают отбить святыню у черновиков.

— Яму эту?

— Да. А есть еще национал-социалисты. Вроде много общего с казаками-монархистами, но они православную веру не признают. Считают ее сектой от иудаизма. Как и все христианство. Лояльны лишь к древнеславянским языческим богам. Есть муслимиат. Туда входят кавказцы из мусульманских народов и другие, кто ислам исповедует или принял. Почитают Коран. Практикуют многоженство. Но черновиков ненавидят, как слуг шайтана. Однако едва ли можно себе представить, что они будут сотрудничать с казаками и национал-социалистами. Еще есть «Новый коммунистический интернационал». Дружбу народов проповедуют и мировой коммунизм. Оттого не могут быть в союзе с монархистами или нацистами. Есть криминальные группировки под началом воров в законе. Была еще «Восточная демократическая директория». Мечтали наладить контакт с выжившими американцами и пригласить их в Россию, установить власть. Но этих давно побили все остальные, поскольку никакой другой группировке такой расклад был неприемлем. Ну и слабый был этот союз. Уж очень много там неприспособленных к войне псевдоинтеллигентов было. Оттого, наверное, и хотели защиту от американских штыков, поскольку сами не способны были. Ну, еще несколько группировок. Менее одиозных. Вот и сам посуди, какое может быть организованное сопротивление черновикам, если друг другу только что глотки не грызут. Мир они между собой кое-как установили, но очень шаткий.

— Просто феодальная раздробленность какая-то, — разочарованно вздохнул Людоед. — А вот у нас, в конфедерации дома советов все объединились. И казаки-монархисты и русские национал-патриоты и красные и просто оставшиеся верные присяге и Родине, военные и другие силовики. И ведь с кавказцами из батальона «Ирбис» в союзе были и с безбашенными сталкерами. Как же так, Дитрих? Почему тут они не объединятся?

— А черт их знает. Может, нет сильного лидера, который мог бы повести их всех за собой и найти общие точки соприкосновения. А может не так много ресурсов тут осталось, как в Москве.

— Ну а отчего черновики такие сильные и многочисленные?

— Так я же сказал. Идеология у них притягательна. Особенно для тех, кто вообще все ориентиры в этой жизни потерял. И по национальному признаку они людей не делят. Главное чтобы ты не был заморочен на собственной национальной идентичности и с презрением относился к понятию Родина. Патриотизм считается привилегией цепных псов и только. Ненавидь всех. Грабь, убивай и насилуй. Все что от тебя требуется, будь верен чренушному братству и лидерам. Братьям Черновым. Вот и все. Вот и идут к ним. Так как они сильнее. У них сытнее. И моральных требований к тебе никаких. А ведь мораль есть даже у криминальных группировок. Воровской кодекс. Не говоря уже о строгих полумонашеских правилах монархистов, железной дисциплине националистов, шариату мусульман или коммунистическому аскетизму красных…

Все это повествование навевало дикую тоску и обостряло чувство безысходности. Люди никак не могли прийти к чему-то общему и думать о выживании и возрождении. Люди и тут враждовали. Как знать. Будь в Надеждинске много больше людей, то, наверное, и они тоже разбились бы на группировки и периодически стали бы объявлять друг другу войну.

Николай продолжал смотреть на мрачный пейзаж снаружи и сжимать кулаки от ощущения разочарования. Очень остро захотелось остановить эту миссию. Объявить спасение остатков человечества преступной акцией и сделать все, чтобы ХАРП продолжал уничтожать все что осталось. Но самое обидное в таком случае, что все эти люди не узнают, что им что-то угрожало и он, Николай Васнецов сознательно лишил их шанса на спасение. Они и погибнут все, не поняв, что произошло и, не ощутив чувство вины перед ним, Николаем, который хотел всех спасти, но обрек их в итоге на погибель из-за их неразумности…

— Правильно-правильно, — пробормотал внутренний голос. — Если саботируешь миссию, то погибнешь со всеми в общем котле. И в полной безвестности. Может, стоит подумать, как лучше поступить?

— Опять ты? — мысленно вздохнул Николай.

— Не я, а ты. Забыл? Ведь ты говоришь сейчас с самим собой…

Дальше дорогу перегородила колонна искореженных и сгоревших машин. Между деревьев лежал опрокинутый автобус. Конвой взял правее, объезжая нагромождение транспорта. Вереница грузовиков, легковушек и автобусов, казалось, никогда не кончится.

Деревья кончились, и справа разверзлась бездна огромной котловины.

— Господи! Илья, посмотри! Что это такое?! — воскликнул Васнецов.

— Ничего себе! — раздался возглас Сквернослова из передней кабины.

Людоед прильнул к смотровой щели и взглянул на огромный кратер, по неровному краю которого они сейчас ехали.

— Дитрих, — произнес он в рацию. — Ты это видишь?

— Да. Вижу, конечно.

221