Второго шанса не будет - Страница 226

226

Они все достигли двери. Вокруг снова воцарилась неестественная тишина. Теперь лишь к треску деревьев добавился и треск языков пламени из догорающего вездехода. Это немного осветило ближайшую местность и добавило и без того гнетущей обстановке причудливых и уродливых теней.

Оставив дозор из двух человек снаружи, рейдеры вошли первыми. Осторожно. Держа наготове оружие. Внутри были выложенные шлакоблоками до самого низкого потолка бойницы. Висела зажженная керосиновая лампа. За стенками амбразур опрокинутое кресло и стул. На полу лежал термос и горсть гильз. Чуть в стороне рожок от автомата и в тени виднелся сам автомат. Они прошли дальше. На полу стали видны крупные темные пятна.

— Кажется кровь, — тихо сказал один из рейдеров, светя фонарем.

Группа свернула за угол. Узкий бревенчатый проход с открытой дверь. За ней большое помещение, пол которого был застлан массивным длинным брусом. В полу зияло большое квадратное отверстие, в которое уходила лестница. Посветив туда фонарем, рейдеры двинулись вперед. В убежище царила полная тишина и, тут даже треска деревьев слышно не было. Поэтому шипение рации Дитриха стало для всех полной неожиданностью и показалось нетипично громким.

— Командир. Это Борей.

— Да Борей. Что у вас? — Совсем тихо ответил Дитрих.

— Мы наблюдали вспышку в вашей стороне. У вас все в порядке?

— Да. Подбили одну коробочку. Сами все целы.

— Ясно. У нас тут что-то странное с пленным твориться.

— Что такое?

— Припадок у него начался полчаса назад. Потом бредить начал и в жар его бросило. Причем сильный. И пятнами какими-то весь пошел. Сначала красными, а теперь они чернеют. И он совсем невменяемый стал.

— Понял. Постарайтесь симптомы продиагностировать и вколите после этого что-нибудь ему. Если что, сообщай.

— Понял, командир. Конец связи.

Широкая лестница спускалась в глубокую яму, диаметром около двух десятков метров, дна которого не видно. В вертикальных стенах ямы выдолблены большие ниши с дверями и деревянными подпорками. В двух нишах висели керосиновые лампы, дающие скудный свет. Вдоль стен спиралью вниз опускались деревянные пандусы, ведущие к двум нижним этажам земляного убежища. С потолка шахты свисали три лебедки, видимо для извлечения грунта при земляных работах внизу.

— Толково они тут все устроили, — хмыкнул Людоед. — Только если они глубже копают, куща девают грунт?

— С тыльной стороны храма целая гора, прямо ко второму этажу подступает, — ответил Дитрих.

— Ясно. Только вот неясно куда все подевались.

— Кровь, — мрачно произнес Варяг, светя фонарем на пандус по которому они теперь неторопливо двигались.

Дорога впереди действительно была обильно полита кровью. Причем свежей. Снова все чаще стали попадаться скопления валяющихся гильз. Еще один автоматный рожок. Пустой. Крест поднял одну гильзу и понюхал.

— Часа четыре назад стреляли, — констатировал он и швырнул гильзу в темноту шахты. Звука ее падения они так и не услышали. Это конечно не значило, что шахта бездонная, пусть дна ее и не видно в этом мраке. Просто гильза могла упасть на что-то мягкое.

Достигнув первой двери, они обнаружили, что она лишь прикрыта. За ней было большое темное помещение. Свет фонаря выхватывал ряды двухъярусных коек и железные шкафчики возле них. Матрацы, одеяла, старые простыни, табуретки и некоторые элементы одежды лежали на полу и некоторых койках в большом беспорядке. Людоед задержал свет фонаря на одной белой простыне. Варяг проследил по его лучу и, подойдя к койке, стал ее разглядывать.

— Мать твою, да это же блохи! — вскликнул он, резко отпрянув.

— Давайте-ка выходить отсюда, — проворчал Людоед, пятясь. — Нам еще блох не хватало.

Они вышли на пандус и двинулись к следующей двери.

— Командир! — послышалось из рации Дитриха. На сей раз голос Борея был взволнованным.

— Да. Я на связи. — Ответил Дитрих.

— Это бубонная чума!

— Что? — рейдер остановился и нахмурился.

— У пленного какая-то ураганная форма бубонной чумы!

— Ты уверен?

— Абсолютно, командир. Лихорадка, интоксикация, воспаление бубонов. Только разница лишь в скоротечности. Уж очень быстро все у него развивалось. Подозреваю, что у него очень плохой иммунитет или вообще иммунодефицит и поэтому болезнь так быстро прогрессировала.

— У нас в аптечках есть противочумные препараты. Опробуй на нем.

— Не получится, командир. Мы его сожгли.

— Кого сожгли?!

— Пленного. Из огнемета.

— Зачем?

— Так чума ведь. И на кой черт он такой нам нужен?…

У Николая сжалось сердце. Он едва сдерживал в себе эмоции, давя в глубине души пробуждающуюся жалость, когда пленника подвергали унизительным допросам рейдеры и потом Людоед. Но теперь Васнецов представил, как этого человека живьем жарят из огнемета, и стало не по себе. Пока не было ничего существенно доказывающего то, что эти черновики для них являлись врагами. Пока только черновики подверглись нападению, а не наоборот. Но в любом случае, проявить сочувствие не было бы зазорным для Николая даже по отношению к врагу. За теми лишь исключениями, когда он сам убивал врагов, зачастую зверски, особенно там, в Вавилоне. Но о тех жертвах он старался не думать, понимая, что жалость к тем, кого убил сам, может перерасти в уничтожающую жалость к самому себе.

— Так, ладно. Двигайте сюда быстро. Тут тоже странное что-то. Как понял меня?

— Понял, командир. Конец связи, — ответил Борей.

— Погодите, — задумчиво произнес Варяг. — Так у них тут… У них же тут чума…

226