Второго шанса не будет - Страница 324

324

И тут под ногами Варяга разверзлась бездна. Сугроб ушел из под его снегоступов и, рухнул вниз, увлекая за собой искателя. Веревка тут же натянулась и петли врезались в снег, а привязанный на конце мешок тут же уперся в сугроб и остановил падение.

Васнецов бросился было к краю пропасти, но обернувшийся Сквернослов вовремя спохватился и натянул веревку, которая соединяла его и Николая. Васнецов упал.

— Коля! Стой! Он же сказал ни в коем случае не приближаться!

— Но он погибнет!

— Или все мы! Погоди! Он скажет что делать!

Варяг, руками упираясь в стену льда и снега, остановил раскачивания и огляделся. Внимательно рассмотрел стену, на которой висел. Убедившись, что сверху будет неопасно приблизиться к его мешку, он крикнул:

— Коля! Слышишь?!

— Да! Варяг, ты как там?!

— Нормально! Осторожно подползи к моему мешку и возьмись за него руками!

Васнецов пополз, с трудом увлекая за собой сани и вещи. Всего три метра. Вот и мешок. Он сбросил с ладоней рукавицы и впился в него мгновенно посиневшими от холода пальцами.

— Сделал!

— Хорошо! Если его потянет вниз, и ты почувствуешь, что не можешь удержать, то отпускай!

— А как же ты?!

— За меня не беспокойся! Тут не высоко!

Яхонтов лгал. Под ним была ледяная расщелина глубиной в полсотни метров. Если при падении он каким-то чудом не разобьется, то потом погибнет медленной смертью в ледяной яме, из которой не выбраться никак. Варяг неторопливо снял рукавицы и убрал их за пазуху. Затем достал из кармана тулупа кусок стропы и стал делать большую петлю, привязывая ее к первой от него петле на буксировочной веревке. Сделав это, он стянул с ног снегоступы и закинул их наверх. Терять такую вещь не хотелось. Затем он просунул одну ногу в большую петлю и подтянулся, держась за веревку. Теперь второй ногой можно достать до петли на буксировочных стропах. И следующая петля. И следующая. Он, наконец, поднялся до края, с которого упал. Тут будет труднее. Он дотянулся до своих снегоступов лежащих на краю и отбросил их дальше, в сторону Николая. Затем он стал подтягиваться на врезавшейся в снег веревке и скользить подошвами по стенке. С большим трудом, но он вскарабкался на край и принялся перекатываться в сторону мешка. Затем остановился и, распластавшись на снегу, стал смотреть вверх, удовлетворенно улыбаясь.

— Ну, Славик, а ты говорил, зачем нам стропы. Если б не моя предусмотрительность… Эх… Учись салага, пока я жив… Слышь? Славик! Эй! — Яхонтов приподнялся.

— Варяг, ты говорил не стрелять почем зря. Вот я и не стреляю. — Мрачно проговорил Сквернослов.

В снежных вихрях возмущаемых непрекращающейся метелью стояли темные фигуры вооруженных людей. Всего десять человек. Они были не в шкурах, а в добротных арктических комбинезонах. У них были не копья и луки, а автоматы и винтовки. И они целились в трех чужеземцев едва не сгинувших в ледяной пропасти.

— И что делать теперь? — вздохнул Сквернослов, через плечо, глядя на Варяга.

— To rise! Rise up! — Заорали они все разом и наперебой. — Not to move! Don’t move! Stand up! To lay down arms! I told not to move and lay down arms, bloody bastards! Drop your weapon! Drop your weapon now! Hands up! Hands for a head, it is live! Drop your fucking weapon now! Don’t fucking move, understood?!

— Эй! Гайс! Донт шут! Ви а френдс! Ви гоинг фром пис! — закричал Варяг, поднимая руки.

— Миру мир, пису пис, — проворчал Сквернослов.

— Shut up! Rise up! Don’t fucking move!

— Варяг, чего они кричат? — раздраженно спросил Вячеслав.

— Ну, типа, здрасьте вам, очень рады видеть и добро пожаловать… Блин, Славик, ну неужели непонятно что они кричат?!

— I said, shut are fuck up, bastards!!! — заорал один из них, сделав шаг вперед и угрожающе тряся автоматом М4.

— Варяг, у меня две гранаты за пазухой, — прошептал Николай.

— Не смей, Коля. Они наша последняя надежда, — тихо ответил Яхонтов, затем громче обратился к американцам: — Ви ар френдс. Ви нид хелп. Ви серчинг фром Хоуп Сити! Ви нид медик!

— Hope City? — вышедший вперед усмехнулся. Это не было видно на скрытом под маской лице, но было слышно по интонации: — What a wonderful world, — добавил он слова из песни Луи Армстронга. — So, you search the Hope City? You have found it, — сказав это, он сделал еще два шага и ударил Варяга по лицу прикладом. — Welcome.

Варяг схватился руками за скулу.

— И эти ублюдки наша последняя надежда? — поморщился Сквернослов, глядя на Варяга.

— Да, — проворчал Яхонтов. — Эти люди, наша последняя надежда.

63. Dialogue

Когда Сквернослов сказал — «Чувствую себя как на родине», — он, конечно, имел ввиду повязку. Здесь, как и множество раз дома, в России, им тоже завязали глаза. Во всяком случае, это могло быть и хорошим знаком. Значит, их убивать не собираются. Во всяком случае, не сейчас.

Теперь повязки с них сняли. Разумеется после того как затолкали в помещение ограничивающее свободу. Так делали всегда и везде.

Это был мрачный сырой и холодный подвал, вдоль стен которого тянулись клетки на всю длину прохода, по оба конца которого были двери и горели две лампы. Одна с одного конца, вторая с другого. Всего здесь было десять клеток-камер и все пустовали кроме той, в которую заперли трех чужеземцев. Еще одна клетка была занавешена темной плотной и грязной материей. В подвале было очень сыро. Воняло каким-то животным и испражнениями. Возможно, этот запах был обусловлен наличием в каждой клетке унитаза.

Пять вооруженных автоматами человек в добротной теплой одежде вышли из тесной для такого количества людей камеры и закрыли решетку. Их лица были покрыты бородой на манер искателей Надеждинска. В частности Варяга. Все кроме одного вышли по коридору через правую дверь. Тот, что задержался, чуть отодвинул материю, которая висела на клетке напротив. Затем кашлянул и тоже отправился к выходу.

324