Второго шанса не будет - Страница 271

271

Со стороны рощи, что подступала к реке совсем близко, мчалась странного вида машина. Это был небольшой автобус, чьи окна заварили листовым железом, оставив узкие щели. Колеса давно были демонтированы и вместо них были широко расставленные лыжи. Еще одна лыжа, короткая и широкая, выступала перед корпусом и видимо служила для руления машины. Движущей силой являлся большой толкающий винт, вращающийся позади корпуса машины. Это были аэросани. Но явно не те, что оставили след на реке возле места посадки самолета. Ведь там было две колеи. Эта же машина оставляла тройной след из-за подруливающей лыжи. На белом корпусе снова черный прямоугольник с перекрещенными мечами. Уже с выключенным мотором машина скользила по инерции какое-то время и не успела она остановиться, как из нее высыпал десяток вооруженных людей. Какой-то системы и унификации в их одежде не было. Все были одеты тепло и явно в то, что имел каждый из них. Однако одеяние не было неряшливым или обветшалым. За одеждой они следили. Единственное, что их всех объединяло, так это нарисованные или вышитые на всю спину перекрещенные мечи. Вместо знаков различия красные повязки на левом рукаве у каждого. На повязках были либо желтые звезды в разном количестве, либо снова мечи крест-накрест, либо щит и меч.

— Так! — командным голосом воскликнул тот, что был с изображением щита и меча на повязке. — Этих в вертокат! Держать по отдельности! Разговаривать не давать! Глаза завязать! Одного из их трактора тоже туда! Водителю ствол под ребра и тоже глаза завязать! Пусть ведет к отделу по командам! Стас, будешь его поводырем! Трое в ту машину! Быстрее!

* * *

Трудно было понять, как далеко их завезли. Гул мотора и толкающего аэросани винта свербил разум. Плотная материя не давала видеть, что происходит. Потом гул стих и его куда-то повели. Сначала под ногами хрустел снег, и было холодно. Потом ступеньки вниз. Все равно холодно, хоть и меньше. Скрип досок, лязганье стальных дверей. Затхлая вонь сырости и плесени. Снова скрип досок. Потом хлопки его собственных шагов и еще нескольких пар ног, глухим эхом уносящиеся вперед. Где-то вдалеке снова лязгали стальные двери. Голоса в отдалении. Судя по звукам, это была сеть узких и длинных коридоров с каменными стенами. Чья-то рука дернула за плечо, заставив остановится.

— Как оформим? — послышался хриплый недовольный голос.

— Диверсанты Гау, — другой голос прямо над ухом.

— Мы не диверсанты Гау! — протестующе воскликнул Николай.

— Молчать! — удар в живот, не сильный, но, тем не менее, болезненный из-за своей неожиданности. — Лицом к стене!

— Я же не вижу где стена, — простонал Васнецов. Почему не слышно его товарищей? Они рядом или нет?

— Не разговаривать! — снова раздраженный голос и кто-то его толкнул. Васнецов уткнулся лицом в холодную, сырую шершавую стену.

Зазвенела связка ключей. Скрипнул замок и, снова лязгнула тяжелая металлическая дверь. Его затолкали в какое-то тесное помещение и дверь захлопнулась. Скрип закрывающегося замка и удаляющиеся шаги. Николай осторожно снял повязку, но ничего не увидел. Даже попытки мобилизовать свои морлочии способности различать в темноте некоторые детали ни к чему не привели. Лишь ощупав руками, пространство вокруг он понял, что находится в крохотном помещении, которое даже помещением назвать было трудно. Что-то сырое и тесное. Метр на метр. Так почему не включается это зрение, которое помогло ему в Аркаиме, при встрече с молохитами?

Снаружи послышались шаги. Снова где-то хлопнула дверь. Неразборчивый разговор двух мужчин. Чей-то кашель. Может просто, потому что нет тут никаких морлоков или молохитов? Нет здесь люпусов и крыс. Нет чудовищных снежных червей. Здесь всюду люди. Именно человека боится человек больше всего. Вот она, разгадка. Они суровы. Они не проявляли жестокости, как вандалы или черновики. Они вели себя как профессионалы. Ведя в эту камеру, они не оскорбляли. Лишь окрикивали, когда это требовалось. Повязки. Лицом к стене. Они просто делали рутинную каждодневную работу, и в этой работе Николай не был личностью. Он был рабочим материалом, подобных которому прошло по этому коридору множество. Люди здесь были пугающе сосредоточенны. Николай вдруг понял, что, только имея дело с людьми можно проиграть. Сколько он видел люпусов или морлоков? Они где-то там далеко. На крохотном уголке континента, что когда-то звали Европой. Морлоки так вообще лишь в московском метро. Снежный червь? Встретился лишь единожды. Молохиты? Ютятся в Нижнем Аркаиме и скорее всего, обречены на вымирание из-за соседства с рейдерами. Легионы чумных крыс? Ганина Яма и Екатеринбург. Да и там люди нашли способ бороться с ними. Нет. Это все не страшно. Люди… Людей они видели и встречали всюду. Амазонки, терминаторы, людоеды олигарха, Вавилон и вандалы, рейдеры, черновики, разрозненные общины Екатеринбурга и наконец, Легион Гау и Республика старшины. Никто так не опасен как человек. Много ли он встречал животных? А вот людей массу. Человечество не уничтожено в ядерном апокалипсисе. Нет. Оно живет и продолжает войну. Вот он, секрет его страха. Даже одичавшие гадомцы-мародеры и беспринципные черновики не так страшны. Ими двигали какие-то недалекие мотивы. Страшнее те, кто наделен разумом и интеллектом. Кто уничтожает не со злобы, а потому, что считает это своим долгом и работой. Он стал явственно ощущать страх перед теми, кто его так обыденно запер здесь. Может страх человека перед человеком и не давал мобилизовать свои приобретенные возможности? Ведь он ощущал, что тут не просто люди, а сильные люди. Убежденные в своих идеалах и преданные своему делу. Может это и хорошо, что они такие, но только не в том случае, когда они без колебаний и сомнений объявили его, Николая, и его товарищей своими злейшими врагами. Что будет дальше? Проходило время в этом тесном мраке, а вопрос этот пульсировал в голове.

271